Пермский государственный университет
Кафедра общего и славянского языкознания
Школа социопсихолингвистики

Проблемы социо- и психолингвистики: Сб. ст. / Отв. Ред. Т.И. Ерофеева; Перм. ун-т. – Пермь, 2002. – Вып.1. – С. 12 –16.

---

Е.В. Ерофеева
Пермь

К вопросу о природе подсистем языка

Дихотомия "язык – речь", введенная в широкий лингвистический обиход Ф. де Соссюром, определила на довольно длительный период взгляд на язык как на чистую схему и, следовательно, как на целостное гомогенное образование, которое следует изучать и описывать с детерминистских позиций. Для всех направлений структурализма характерен именно такой подход к языку, основную идею которого выразил Н.С.Трубецкой в своем известном утверждении о том, что "язык лежит вне меры и числа" (1960, с.15).

Тем не менее, в истории лингвистики известен и другой подход, который признает за языком неоднородность, гетерогенность его структуры, рассматривает язык как совокупность различных по своей природе "подъязыков". Такая точка зрения на язык отражена прежде всего в работах некоторых русских лингвистов (Поливанов, Щерба, Ларин и др.) и в работах американских социолингвистов (Лабов, Бейли, Хердан и др.).

Признание за языком его гетерогенного характера требует и новых, недетерминистских, методов его описания. Таким методом становится вероятностное описание языка и различных входящих в него подъязыков.

Вероятностное описание (а также и вероятностное видение объектов исследования) становится все более популярным во всей современной науке, а не только в лингвистике. И эта популярность не только дань моде. За ней стоит новое по своей сути видение мира, новая философская основа, общая для изучения различных по своей природе явлений действительности от структуры кристаллов и эволюции живых организмов до семантических полей слов (Налимов, Дрогалина, 1995).

Вероятностным системам присущи определенные свойства: единство иррегулярности и устойчивости, автономности и зависимости, а также беспорядка и порядка в классе событий (Кравец, 1976, с.56). Количественной мерой, позволяющей измерить иррегулярность, автономность и беспорядок, является вероятность, которая занимает промежуточное положение между параметрами системы как целого и как множества автономных элементов (там же, с.72). Естественные языки и тексты обладают всеми названными свойствами (Мартыненко, 1988, с.25) и, следовательно, могут описываться вероятностно.

Лингвисты, признающие гетерогенный характер языка, выделяют в нем различные подъязыки по самым разнообразным основаниям: диалекты (членение по территориальному признаку), различные профессиональные и групповые жаргоны, "подъязыки" различных классов (деление по социальному признаку), " подъязыки" мужчин и женщин, взрослых и детей, разных психологических типов и т.п. (деление по биологическим и психологическим признакам), функциональные стили (деление по сферам применения) вплоть до "языков" индивидов – идиолектов. Изучением данных форм языка занимаются отдельные направления в лингвистике: диалектология, социолингвистика, психолингвистика, стилистика.

Выделяющиеся таким образом "подъязыки" в значительной степени оказываются "перекрещивающимися", наслаиваются друг на друга. По сути дела эти формы языка, или "подъязыки", имеют одинаковую природу (структуру). Все они есть не что иное, как различное речевое использование одних и тех же элементов языка. Разница же в использовании элементов является прежде всего количественной, т.е. одни и те же элементы используются в разных "подъязыках" с различной частотой.

Попробуем на примере фонетических особенностей продемонстрировать неразложимость языка на подсистемы без привлечения вероятностных характеристик.

В таблице 1 представлены основные произносительные черты, отмечаемые различными авторами в трех подсистемах русского языка: разговорной литературной речи (РР), пермском локальном варианте литературного языка (ЛВЛЯ), городском просторечии по данным для Москвы и Петербурга (П). Таблица составлена по данным следующих работ (Ерофеева, 1993; Интерференция звуковых систем, 1987; Розанова, 1984; Русская разговорная речь, 1973; Фонетика спонтанной речи, 1988). Наличие плюса в соответствующей графе обозначает, что данная черта отмечается хотя бы в одной из этих работ; отсутствие плюса говорит лишь о том, что данная черта не описана в литературе, а не о том, что ее вообще нет в данной подсистеме. Поэтому мы позволили себе проставить плюсы в некоторых графах, которые оставались пустыми, где личные наблюдения давали основания утверждать, что эти особенности встречаются в речи носителей данных подсистем (в таблице такие плюсы заключены в скобки).

Таблица 1

Произносительные особенности, отмечаемые в РР, ЛВЛЯ и П

Особенность	РР	ЛВЛЯ	П
Произнесение ударного [á] как [é]	+
Произнесение ударного [é] как [ ié] или [í]	+	+	+
Произнесение ударного [ó] как [ uó] или [ú]	+	+	+
Произнесение [ы] как [ı]	+	+
Произнесение [i] как [ı] или [e]	+	+	+
Неполное оканье	+	+
Еканье	+	+	(+)
Произнесение [а]-образных звуков после мягк. согл.	+	+	+
Ненормативная редукция гласного /a/	+	+	+
Качественная редукция гласного /u/	+	+	+
Качественная редукция гласного /ы/	+	+	+
Стяжение гласных	+	+	+
Произнесение [š':] как [š:] или [š]	+	+
Утрата или ослабление смычки у аффрикат	+	+	+
Смягченные /š/ и /ž/		+
Твердые конечные губные вместо мягких	(+)	+	+
Невеляризованный [l]		+
Упрощение конечных [s't'] в [s']	+	+	+
Вставка [j] или [v] в интервокальном положении			+
Упрощение различных групп согласных	+	+	+
Выпадение интервокальных согласных	+	+	+
Вставка согласных в консонантные сочетания	+	(+)	+

 

Проанализируем данные таблицы 1. Из 22 рассмотренных особенностей 15 являются общими для всех трех подсистем, РР и ЛВЛЯ объединяют 18 особенностей, РР и П, а также ЛВЛЯ и П имеют по 15 общих особенностей. Если вспомнить еще и о том, какое огромное количество общих произносительных вариантов этих подсистем и КЛЯ осталось за рамками этой таблицы, то расхождения в наборах покажутся совсем ничтожными. Таким образом, бóльшая часть рассматриваемых особенностей является общей для нескольких подсистем, и эти особенности не могут считаться специфическими чертами ("дифференциальными признаками") какой-либо одной из подсистем.

В таблице для каждой подсистемы можно выделить и специфические, присущие только ей черты, однако число их очень невелико – по одной для каждой подсистемы. При этом расширение рассматриваемого количества подсистем явно снимает и эту "оппозицию" в наборе специфических признаков: все эти особенности встречаются в различных диалектах и полудиалектах. Таким образом, оказывается невозможным выделить набор произносительных черт, который характеризовал бы одну и только одну подсистему языка. Подсистемы как бы плавно перетекают друг в друга, образуя некий континуум, который невозможно четко расчленить по наборам специфических черт (ср. c волновой моделью языка Бейли, описанной в (Белл 1980)).

Разница в подсистемах языка, очевидно, прослеживается скорее не в наборах, а в частоте проявления тех или иных черт в речи; (ср.: Лабов, 1975). В литературе, посвященной различным подсистемам, часто встречаются формулировки типа: "Такое произношение можно встретить и в РР, однако в просторечии замена [ч'] на [ш'] распространена гораздо шире" (Розанова, 1984, с.55). В цитатах подобного рода названия подсистем и особенности, естественно, варьируются в зависимости от объекта исследования. Такие высказывания, на наш взгляд, есть косвенное признание того факта, что в различении подсистем главное заключается не в наличии/отсутствии особенности (аллофона), но ее (его) количественной мере, т.е. частоте встречаемости в речи. Следовательно, различные подсистемы (по крайней мере, на фонетическом уровне) можно представить как отражение разных распределений вероятностей их элементов.

Имеющиеся в нашем распоряжении статистические данные позволяют сравнить частоты некоторых вокалических особенностей двух рассмотренных выше подсистем: РР Санкт-Петербурга (Фонетика спонтанной речи, 1988) и пермского ЛВЛЯ (см. табл.2).

Таблица 2

Частота произносительных особенностей, отмечаемых
в РР Санкт-Петербурга и пермском ЛВЛЯ (%)

Особенность	Петербург	Пермь
Неполное оканье	5	43
Еканье	22	54
Недостаточная редукция	20	около 20
Чрезмерная редукция	30	около 30
Произнесение [а]-образных звуков после мягк. согл.	1	46
Качественная редукция гласного /u/	3	9
Качественная редукция гласного /ы/	10	6

 

Из приведенной таблицы даже на таком небольшом числе особенностей хорошо видно, что некоторые из особенностей имеют примерно одинаковые частоты встречаемости, частоты некоторых особенностей отличаются, но незначительно, а также есть особенности, частоты которых существенно различны. В данном списке такими особенностями оказались неполное оканье, еканье и произнесение [а]-образных звуков после мягких согласных в безударной позиции. Очевидно, именно эти особенности и определяют специфичность данных подсистем, причем специфичность эта выражена в различных частотах этих произносительных черт, а не в наборах черт в разных подсистемах.

Другой пример, наглядно демонстрирующий вероятностный характер различий между "подъязыками" и недискретность, плавность переходов одной подсистемы в другую – частотные характеристики тех же произносительных черт речи пермяков в разных коммуникативных условиях: при чтении, в монологе и диалоге (см. табл.3).

Таблица 3

Частота произносительных особенностей
при разных коммуникативных условиях (%)

Особенность	Чтение	Монолог	Диалог
Неполное оканье	15	43	68
Еканье	54	53	83
Недостаточная редукция	10	20	34
Чрезмерная редукция	27	30	45
Произнесение [а]-обр. зв. после мягк. согл.	16	46	40
Качественная редукция гласного /u/	0	9	10
Качественная редукция гласного /ы/	0	6	6

 

Из приведенной таблицы видны уже известные нам закономерности: далеко не все особенности дают нам разницу частот по всем коммуникативным типам речи. Некоторые черты сближают чтение и монолог, некоторые – монолог и диалог. В данном списке нет таких особенностей, которые были бы близки по частотам проявления в чтении и диалоге, однако, очевидно, что в общем списке всех встречающихся в речи аллофонов они будут. Тем не менее и для общего списка при сравнении диалога и чтения аллофонов с существенно разными частотами будет больше, чем при сравнении монолога и чтения или диалога и монолога. Таким образом, монолог является переходным звеном между чтением (самым неестественным типом речи) и диалогом (самым естественным).

Кажется разумным предположение, что вообще все распределения (подсистемы) построены на общей области задания, которой на фонетическом уровне является объединение множеств аллофонов всех подсистем языка. Понятно, что при таком расширении области задания некоторые элементы в том или ином распределении (= подсистеме языка) будут иметь частоту, равную 0 (см. табл.3).

Частота и вероятность связаны примерно так же:, как речь и язык: частота есть конкретное выражение абстрактной вероятности. Существует точка зрения на вероятность как на внутренне присущую языку характеристику, объективную количественную меру языка. При таком подходе частота элемента рассматривается в качестве характеристики того или иного текста, а его вероятность, выводимая из множества подобных текстов, является уже языковой характеристикой (Головин, 1971; Пиотровский, Турыгина, 1971; Сегал, 1972; Herdan , 1956).

Однако вероятность элементов меняется в зависимости от коммуникативных потребностей говорящих и от условий функционирования языка в целом (Андреев, 1967). Замечательный пример вариативности частот фонетических особенностей речи в зависимости от различных коммуникативных условий дан в статье А.С.Штерн "Три аспекта городского билингвизма (фонетический уровень)" (1993). Именно различные коммуникативные ситуации и определяют различные "подъязыки", которые рождаются из вариации компонентов коммуникативных ситуаций (Сахарный, 1989), и, следовательно, логично связывать вероятность не с языком в целом, а с "подъязыками".

Итак, мы предлагаем рассматривать социолингвистические подсистемы языка как отражение распределения вероятностей языковых единиц (в данном случае аллофонов), заданных на множестве всех возможных в языке единиц данного уровня (т.е. на множестве всех встречающихся произносительных вариантов). Единство базы задания предполагает единство языка и является, на наш взгляд, принципиальным моментом. Подобное описание различных подсистем языка позволяет представить их не как обычные множества элементов, а как нечеткие множества ( Zadeh , 1992), в которые каждый элемент входит с той или иной долей вероятности.

 

Литература:

Андреев Н.Д. Статистико-комбинаторные методы в теоретическом и прикладном языкознании. М., 1967.
Белл Р.Т. Социолингвистика: Цели, методы и проблемы. М., 1980.
Головин Б.Н. Язык и статистика. М., 1971.
Ерофеева Е.В. Фонетическая вариативность фонологической системы гласных (сопоставительный анализ петербургского и пермского вокализма): Дис... канд. филол. наук. СПб., 1993.
Интерференция звуковых систем. Л., 1987.
Кравец А.С. Природа вероятности. М., 1976.
Лабов У. Отражение социальных процессов в языковых структурах // Новое в лингвистике. М., 1975. Вып. VII .
Мартыненко Г.Я. Основы стилеметрии. Л., 1988.
Налимов В.В, Дрогалина Ж.А. Реальность нереального: Вероятностная модель бессознательного. М., 1995.
Пиотровский Р.Г., Турыгина Л.А. Антиномия "язык – речь" и статистическая интерпретация нормы языка // Статистика речи и автоматический анализ текста. Л., 1971.
Розанова Н.Н. Современная московское просторечие и литературный язык (на материале фонетики) // Городское просторечие: Проблемы изучения. М., 1984.
Русская разговорная речь. М., 1973.
Сахарный Л.В. Введение в психолингвистику: Курс лекций. Л., 1989.
Сегал Д.М. Основы фонологической статистики. М., 1972.
Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М., 1960.
Фонетика спонтанной речи. Л., 1988.
Штерн А.С. Три аспекта городского билингвизма (фонетический уровень) // Живое слово в русской речи Прикамья. Пермь , 1993.
Herdan G. Language as a Choice and a Chance. Groningen, 1956.
Zadeh L.A. Fuzzy sets // Reading in Fuzzy Sets for Intelligent Systems. San Mateo, CA, 1992.

 

 

Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ №02-04-00-445 а/Т

 

© Все права защищены. Е.В. Ерофеева.
© Все права защищены. Школа социопсихолингвистики.
© Автор разрешает свободное копирование всех материалов электронного издания. При копировании и использовании электронной копии текста в печатных и / или электронных публикациях ссылка на Школу социопсихолингвистики и автора Е.В. Ерофееву обязательна.